[:ru]Что мы знаем о миграции в Таджикистане?[:]

Общее восприятие таджикского мигранта — это образ молодого человека c низкой квалификацией, работающего на стройке в России.

Международные организации, действующие в Таджикистане, в значительной степени ответственны за распространение особенно уязвимого образа таджикских мигрантов. Исследования, связанные с проектами и ориентированные на доноров, проведенные международными организациями, показывают миграцию в Таджикистане как «проблему миграции». Различные темы остаются неизученными, в том числе трансформация гендерных ролей в контексте миграции, миграция женщин и миграция с целью образования.

 Общие знания

Общее восприятие таджикского мигранта — это образ молодого человека c низкой квалификацией, работающего на стройке в России.

Если бы мы провели опрос среди более широкой общественности на постсоветском пространстве и за ее пределами о том, что они знают о таджикской миграции, большинство респондентов повторили бы уже известные аспекты данной темы. Есть определенные образы таджикской миграции, которые обычно воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Во-первых, Таджикистан обычно известен как страна массовой трудовой эмиграции. В предыдущие годы Таджикистан был самой зависящей от денежных переводов страной – денежные переводы трудовых мигрантов составляли почти половину ВВП страны.

Если мы спросим людей о таджикских трудовых мигрантах, то общая ассоциация будет такой: обычно мигранты это молодые люди, выходцы из сельских районов Таджикистана, не имеющие ни хорошего образования, ни специальных профессиональных навыков, со слабым знанием русского языка. В сезон они отправляются в Россию, где работают на строительных площадках на окраине Москвы, как правило, без надлежащих трудовых договоров.

Их представляют с обгорелыми лицами, яркими защитными жилетами, в пыльных строительных шлемах. Недостаточное владение русским языком и нерегулируемый рабочий статус делает их уязвимыми к рискам злоупотреблений со стороны недобросовестных работодателей. Таджикские мигранты — жертвы ксенофобского отношения со стороны радикальных националистических групп в России. Наши респонденты могут вспомнить, что мигранты часто заводят вторые семьи в России. Еще одна особенность, которая может быть добавлена ​​к этому образу таджикского трудового мигранта, заключается в их склонности к преступности, насилию или новому явлению — радикализации, поскольку в последние несколько лет несколько сотен мигрантов присоединились к так называемому Исламскому Государству (группировке, запрещенной в России и в Таджикистане).

Что касается семей трудовых мигрантов, скорее всего, люди представят жен, оставшихся в Таджикистане с многочисленными детьми, которые живут в ожидании денежных переводов из-за границы. Им приходится нелегко из-за отсутствия мужчин, являющихся основными добытчиками в традиционных таджикских семьях.

Такие широко распространенные представления о миграции в Таджикистане представляют собой образ определенной уязвимости. Если мы проанализируем их поближе, мы обнаружим, что все они сосредоточены на неспособности мигрантов противостоять социальной изоляции и злоупотреблениям, которым они подвергаются. В то же время эти образы отчуждают и стигматизируют мигрантов, деперсонализируя их в стереотипных существа и обесценивая их опыт миграции. В самой суровой версии они демонизируют мигрантов, изображая их как группу, которая особенно подвержена радикализации и в определенных условиях может легко перейти к насилию.

Эти образы создают политизированное видение миграции. По этой причине стоит обратить внимание на среду, которая создает их для общественного мнения. В частности, кто является имиджмейкерами, способствующими появлению таких восприятий, и какие функции они выполняют?

Таджикская миграция характеризуется определенным политическим характером уязвимости и/или угрозой со стороны различных субъектов, руководствующихся разными целями. К ним относятся национальные и российские СМИ и политики, но также и международные субъекты, такие как несколько агентств развития, действующих в стране: международные организации, международные и национальные неправительственные организации (НПО). В рамках дискурса развития агентства по развитию создают конкретные образы таджикской миграции и усиливают общее восприятие мигрантов среди общественности.

С начала 1990-х годов исследованием миграции в Таджикистане, а также другими социальными темами, занимались почти исключительно различные организации развития, действующие в стране. Уже почти три десятилетия академические круги Таджикистана борются с нехваткой финансирования, утечкой образованных кадров и неофициальными платежами, которые определяют отношения между профессорами и студентами и отвлекают от исследований. В стране отсутствуют хорошо финансируемые независимые академические центры и научно-исследовательские институты, которые провели бы  исследования, касающиеся не только миграции, но и других вопросов политики, экономики, культуры и технических областей.

Исследования, проведенные агентствами развития, имеют две основные функции: связаны с проектами и ориентированы на доноров.

В отличие от других центральноазиатских соседей, Таджикистан не имеет в своем распоряжении такие заведения, как КИМЭП или Университет Назарбаева в Казахстане, или как Американский университет Центральной Азии в Кыргызстане, которые проводят высококачественные критические и значимые исследования.

Аналогичным образом, в отличие от Кыргызстана и Казахстана, Таджикистан обделен вниманием иностранных и таджикских ученых, связанных с западными институтами. Антропологические исследования миграции в Таджикистане, такие как работа Малики Баховадиновой (2016), которая анализирует отношения между трудом и государством, редко встречаются. Поэтому исследования в области миграции проводились непосредственно международными организациями или поручались другим организациям под их наблюдением и с использованием их финансирования.

В течение последних двух десятилетий двумя основными агентствами развития, которые занимались реализацией проектов, связанных с миграцией в Таджикистане, и проводили исследования в области миграции, были Международная организация по миграции (МОМ) и Всемирный банк. В то время как МОМ охватывала социально-экономические аспекты миграции, например, проблемы, с которыми сталкиваются мигранты в России в результате ужесточения иммиграционного режима, Всемирный банк фокусировался на экономической динамике трудовых мигрантов, как измерение денежных переводов и анализ влияния денежных переводов на бедность и экономическое положение страны.

В последние годы ряд других агентств по развитию расширили свою деятельность в области трудовой миграции – в их число входят как крупные международные организации, такие как ООН-Женщины и ЮНИСЕФ, так и международные НПО, такие как Корпус милосердия, Oxfam и «Спасите детей», а также ряд местных НПО, которые обычно являются субподрядчиками крупных агентств. В частности, экономический кризис в России в 2014 году привел к росту иностранной помощи в сфере миграции в Таджикистане. В настоящее время трудно найти организацию в Таджикистане, которая или не работает, или недавно не работала в сфере миграции, или которая не подготовила хотя бы небольшое исследование по этому вопросу.

Как исследуют миграцию в Таджикистане?

Исследования, проведенные агентствами развития, неразрывно связаны с дискурсом развития и практикой работы. Они имеют две основные функции: связаны с проектами и ориентированы на доноров. Во-первых, исследования обычно связаны с конкретными проектами развития. Они принимают форму либо базовых исследований, либо небольших и крупных обследований домашних хозяйств, оценки ситуации для новых проектов, либо оценки уже текущих или завершающих проектов. Таким образом, в отличие от этнографических исследований, исследования в агентствах развития тесно связаны с принятием решений. Результаты исследований преобразуются в действия и, таким образом, оказывают непосредственное влияние на проекты.

Такая функция приводит к определенному выбору тем исследований. Взгляд на исследования миграции в Таджикистане, которые были подготовлены в последние годы уважаемыми агентствами развития, позволяет нам видеть, что основное внимание уделялось неспособности мигрантов справляться с различными угрозами, возникающими во время миграции. В этом отношении исследования МОМ (2016) были посвящены уязвимости мигрантов и интеграционным потребностям после экономического кризиса в России, но также говорили и о потенциале радикализации мигрантов. Аналогичным образом, в случае семей трудовых мигрантов, исследования, проведенные агентствами по развитию, концентрировались на трудностях в связи с отсутствием мужчин. Например, ЮНИСЕФ (2011 год) и «Спасите детей» (2014 год) провели исследование негативного воздействия трудовой миграции на детей, оставшихся в Таджикистане. Таким образом, угол, на который ориентируются проектные исследования — это изучение конкретных проблем, связанных с миграцией, извлечение из них более широкого социально-экономического и политического контекста и сосредоточение внимания на негативе, которые затем могут быть решены будущими проектами.

Вторая особенность исследований, проводимых агентствами развития, заключается в том, что они ориентированы на доноров по умолчанию. Агентства развития зависят от внешних доноров, которые обеспечивают финансирование деятельности. Эта структурная особенность помощи в целях развития влияет на подход учреждений, занимающихся вопросами развития, на исследования — некоторые конкретные аспекты миграции должны быть показаны таким образом, чтобы доказать, что только данная организация понимает нюансы миграции и является лучшим кандидатом для финансирования донорами для решения проблемы. Исследования — это возможность для привлечения финансирования. Такой подход часто приводит к ситуациям, когда некоторые аспекты миграции выделяются и преувеличиваются, тогда как другие, которые не поддерживают основной аргумент, смягчаются или удаляются.

Механизмы и дискурсивные конструкции помощи развитию были проанализированы такими учеными, как Джеймс Фергюсон (1990) и Артуро Эскобар (2011). В случае с Таджикистаном в дискурсе развития миграция изображается как «проблема миграции». Таджикская миграция становится проблемой для страны, которая больше всех в мире зависит от денежных переводов, игнорируя такие вопросы, как измерение неформальной экономики страны, которая может быть равна или даже превышать официальную экономику. В свою очередь, таджикские мигранты автоматически превращаются в массу необразованных мужчин с плохим знанием русского языка. О таких аспектах, как мощные сети солидарности в России, которые позволяют этим явно неквалифицированным мигрантам интегрироваться в российскую экономику, а также таком факте, что часто мигранты имеют высшее образование, молчат, потому что они не вписываются в картину. Наконец, влияние отсутствия мужчин в семьях автоматически считается за уязвимость и мало способствует изучению изменений гендерных отношений в Таджикистане.

Целостность исследований относится не только к соблюдению проверяемых методов и честности результатов отчетности. Такие практики, как выбор конкретных аспектов миграции, сознательное избегание других, а также особый подход к исследованию миграции в Таджикистане для выявления негативных тенденций также нарушают целостность исследований. Как следствие, агентства развития превращают мигрантов и их семьи в конкретный политический субъект, уязвимую массу, которую необходимо контролировать и которой нужно помогать через проекты, а также способствуют закреплению стереотипов среди более широкой общественности.

В отсутствие мужчин торговля все более становится женским делом. Куляб. 2015 г. Фотография Каролины Клучевской

Существует множество неисследованных тем и новых ракурсов, выходящих за рамки дискурса развития. В их число входит состав, функции и правила работы сетей солидарности в России. Что касается семей трудовых мигрантов, можно было бы изучить изменения в организации домашних хозяйств в отсутствие мужчин, а также способы трансформации семейных связей в транснациональных семьях мигрантов. Другие темы также остаются неисследованными. Они охватывают масштабы растущей внутренней миграции в Таджикистане, отношения между внутренними мигрантами с общинами, где они работают, и сети солидарности внутренних мигрантов.

Другой недоисследованный предмет — миграция женщин, транснациональное материнство и способы, как женщины-мигранты преодолевают или поддерживают патриархальные нормы. Возможными темами могут быть миграция ради получения образования, иммиграция в Таджикистан и восприятие таджикских диаспор в их родной стране, а также их самоидентификация. Изучение таких областей даст нам совершенно новое понимание миграции.